А у меня никогда не было свиданий в привычном приторном смысле.
Ну, вот знаешь, чтобы – девушка, пошлите в кино – ну или в рэсторане там, да даже в кофейне.
Метель за окном. Непогода вообще успокаивает и наталкивает на размышлюли.
Первые отношения – да, но там отдельная песня. То вообще был коньяк неспешной выдержки. Мы впервые встретились на лавочке, и болтали до заката. Два сельских студентика в большом городе, которым нечего было друг другу дать, кроме тепла от чистого пламени природного гормонального топлива. Непосредственность чиста и потому прекрасна, её всюду и всегда хотят загубить – родители, религии, школы. Нас обошла эта участь, и я благодарен богу, самому себе и своей карме за это. Позже уже было клёвое свидание в Трэвиче на Красном Проспекте, где я растёкся до состояния взбитых сливочек. Трэвелерс Кофе тогда был на высоте, а кофейни были для меня в новинку. Я только-только приехал в большой город и начал жить самостоятельно.
Кстати, я говорил, что не выношу коньяк?
Затем была старушка депра, череда недоразумений, бегство от одиночества, знакомства в интернете при странных обстоятельствах. Не, не тиндеровские (это ширпотреб и мерзкая рулетка, а мне важен common ground помимо фэйса и жирового обвеса). Немного позависал в паблике «Понурые знакомства». Впрочем и там ничего не вышло, хотя разок сходил бургерную на днюху совершенно незнакомой девушки.
Как дела? Ты клёвый. Приедешь? Приеду. (Это жуткий фэйл, впускать женщину на свою территорию, что подчас синонимично сердцу, толком не зная её).
Ах да, ещё один раз я познакомился с бариста непосредственно в кофейне и приходил там тусить, так что это вряд ли это можно считать свиданием. Основная симфония была сыграна у меня на хате с пиццей и свечами. Мы сходили на гору, сказали привет духам, помолчали. Однако оркестр спешил на дальнейшие гастроли, и оркестр любил уезжать по-английски.
Сейчас есть и кофейни, и пиццы, и музеи, и сто пятьсот тиндеров, и жизнь каждого для подглядывания в инстакрэпе. А поговорить не с кем. Или не о чем? Да и не особо хочется трещать. Молчать больше. Обо всём и ни о чём.
В 30 лет ты уже не просто Ваня-студентик, ты обвешан ярлыками, тебя взвешивают взглядом, как кусок свинины на рынке. Сколько мутишь зелени, на чём ездишь, на какой чек в рестике можно рассчитывать. Женщины перебирают весь свой опыт, армию фанатов из френдзоны, и быстренько отсеивают, причём зачастую по независящим от тебя параметрам. Конечно, не все такие. Только все «нетакие» уже подавно разобраны с прилавков. А КПД подкатов устремился к 0 – запуганные, запуганные, грубые и невоспитанные особи. Ведь я так много прошу, ага. Да я и сам подзабился, как несмазанный моторчик, ха.
А что ты слушаешь, читаешь, думаешь – бредни. Кому это интересно? Бабло побеждает зло. И даже если есть о чём потрещать и поумничать, истина остаётся одна – смелых меньше, чем умных. Комфорт самоистязания большинству дороже, чем свежая опасность свободы.
Метель не прекращается. Зато кофе выпит и уже унесён бариста.
Унеси, ветер, и печали и мысли и меня самого – вдаль, развей, развей по свету, по полям, по долам, в объятьях кедров, в шелесте березняка…
Ну, вот знаешь, чтобы – девушка, пошлите в кино – ну или в рэсторане там, да даже в кофейне.
Метель за окном. Непогода вообще успокаивает и наталкивает на размышлюли.
Первые отношения – да, но там отдельная песня. То вообще был коньяк неспешной выдержки. Мы впервые встретились на лавочке, и болтали до заката. Два сельских студентика в большом городе, которым нечего было друг другу дать, кроме тепла от чистого пламени природного гормонального топлива. Непосредственность чиста и потому прекрасна, её всюду и всегда хотят загубить – родители, религии, школы. Нас обошла эта участь, и я благодарен богу, самому себе и своей карме за это. Позже уже было клёвое свидание в Трэвиче на Красном Проспекте, где я растёкся до состояния взбитых сливочек. Трэвелерс Кофе тогда был на высоте, а кофейни были для меня в новинку. Я только-только приехал в большой город и начал жить самостоятельно.
Кстати, я говорил, что не выношу коньяк?
Затем была старушка депра, череда недоразумений, бегство от одиночества, знакомства в интернете при странных обстоятельствах. Не, не тиндеровские (это ширпотреб и мерзкая рулетка, а мне важен common ground помимо фэйса и жирового обвеса). Немного позависал в паблике «Понурые знакомства». Впрочем и там ничего не вышло, хотя разок сходил бургерную на днюху совершенно незнакомой девушки.
Как дела? Ты клёвый. Приедешь? Приеду. (Это жуткий фэйл, впускать женщину на свою территорию, что подчас синонимично сердцу, толком не зная её).
Ах да, ещё один раз я познакомился с бариста непосредственно в кофейне и приходил там тусить, так что это вряд ли это можно считать свиданием. Основная симфония была сыграна у меня на хате с пиццей и свечами. Мы сходили на гору, сказали привет духам, помолчали. Однако оркестр спешил на дальнейшие гастроли, и оркестр любил уезжать по-английски.
Сейчас есть и кофейни, и пиццы, и музеи, и сто пятьсот тиндеров, и жизнь каждого для подглядывания в инстакрэпе. А поговорить не с кем. Или не о чем? Да и не особо хочется трещать. Молчать больше. Обо всём и ни о чём.
В 30 лет ты уже не просто Ваня-студентик, ты обвешан ярлыками, тебя взвешивают взглядом, как кусок свинины на рынке. Сколько мутишь зелени, на чём ездишь, на какой чек в рестике можно рассчитывать. Женщины перебирают весь свой опыт, армию фанатов из френдзоны, и быстренько отсеивают, причём зачастую по независящим от тебя параметрам. Конечно, не все такие. Только все «нетакие» уже подавно разобраны с прилавков. А КПД подкатов устремился к 0 – запуганные, запуганные, грубые и невоспитанные особи. Ведь я так много прошу, ага. Да я и сам подзабился, как несмазанный моторчик, ха.
А что ты слушаешь, читаешь, думаешь – бредни. Кому это интересно? Бабло побеждает зло. И даже если есть о чём потрещать и поумничать, истина остаётся одна – смелых меньше, чем умных. Комфорт самоистязания большинству дороже, чем свежая опасность свободы.
Метель не прекращается. Зато кофе выпит и уже унесён бариста.
Унеси, ветер, и печали и мысли и меня самого – вдаль, развей, развей по свету, по полям, по долам, в объятьях кедров, в шелесте березняка…
